3 сентября исполнилось бы 89 лет Льву Мироновичу Гиндилису. Для всех это невосполнимая утрата, потому что на Земле таких людей очень мало.

"Знание превыше всего. Каждый, кто принес частицу знания, уже есть благодетель человечества. Каждый собравший искры знания будет подателем Света. Научимся оберегать каждый шаг научного познавания".

Учение Живой Этики. Аум.440.

Из воспоминаний дочери Л.М.Гиндилиса, Натальи Львовны Гиндилис

3 сентября 1932 года в Киеве в еврейской семье родился мальчик, которому дали имя Лейб, в честь его дяди по материнской линии[1]. Семья тогда пребывала в Магнитогорске, куда уехала вслед за главой семьи, Мироном, строить новый город и новую жизнь. Однако, рожать молодая мать поехала к родителям на Украину.

В 1937 году Гиндилисы переехали в Москву. 31 августа этого же года глава семьи был арестован. Его жена осталась одна с тремя детьми на руках, младший из которых, Виктор, был грудничком.

Лева рос активным ребенком и хорошо учился. Он закончил школу с золотой медалью. Его тянуло звездное небо, и он решил поступать в МГУ на мехмат, на астрономическое отделение. Медалистам для поступления достаточно было пройти собеседование. Лев блестяще отвечал на все вопросы. И тогда экзаменующий преподаватель сказал: «Вы же понимаете, что я найду вопрос, на который Вы не сможете ответить»… Мать писала в письмах сыну из Караганды (где семья осела после освобождения из лагеря ее главы, Мирона): «Левик, оставь, тебе их не победить!» Но он упорно добивался своей цели и победил, блестяще сдав все экзамены на общих основаниях.

Начался новый виток жизни: учеба, друзья… Лев рано защитил диссертацию на степень кандидата математических наук. Накопленный материал позволял быстро перейти к «докторской», но Лев увлекся внеземными цивилизациями. Эта «скользкая» тема давала блестящий простор для исследований, но была не престижной для официальной науки. Однако, молодого ученого это не смутило.

Много сил и времени Лев отдал созданию «Ратана»[2] в Зеленчуке.

В 70-е годы Лев Миронович увлекся делами Н.Рериха и с присущим ему энтузиазмом погрузился в новую стихию. Все, чем занимался Лев Миронович, он делал с полной самоотдачей.

«Фламмарион» науки и метанауки. О.Л.Чемодурова

Лев Миронович Гиндилис был особенным ученым. Это был ученый-мыслитель, ученый-философ, ученый-гражданин. За все годы знакомства с ним, я не уставала удивляться и поражаться, сколько он знает, понимает, когда успевает вникать не только в науку, но и в проблемы нашего социума, страны, да и всей планеты. Поистине он горел духом всегда, а это очень не просто в нашем мире, полном противоречий, несовершенств и страданий.

Познакомилась я с ним, только что окончив школу. Влюбленная в астрономию с детства, вечерами я наблюдала небо. Одна яркая звезда привлекла как-то мое внимание тем, что ее не должно было быть в этом месте. Когда звезда вдруг погасла у меня на глазах, это естественно вызвало изумление и массу вопросов. Событие это повторялось еще несколько раз. И тогда я решила обратиться за помощью к ученым. Так мое письмо попало в ГАИШ в руки ко Льву Мироновичу, который в то время изучал проблему НЛО. Завязалась переписка… А так как неразрешимых вопросов у меня было много (они касались не столько астрономии, сколько Бытия и Мироздания), то вслед за письмами появились и встречи, беседы, которые давали наконец ответы на вопросы моему ищущему уму. Постепенно в своих беседах мы подошли к Живой Этике, так как именно в этом философском Учении можно было не только найти ответы на любые вопросы, но еще и устремиться мыслями в будущее.

Прошло много лет с тех пор. Лев Миронович остался для меня старшим другом, наставником, щедро дарящим помощь, знания всем, кто нуждался в этом. Много людей испытали на себе его поддержку. Многие способности и таланты он мог видеть в человеке, даже те, которые сам человек в себе не подозревал. Благодаря этому человек расцветал духовно, раскрывал свои способности, это приносило большое счастье. Всегда Лев Миронович относился очень уважительно ко всем своим друзьям. Даже те, кто были моложе, никогда не замечали в нем степени возрастного превосходства. В то же время никогда не допускалось никакого панибратства, взаимоотношения Лев Миронович строил с присущей ему интеллигентностью. Даже к давно знакомым молодым друзьям обращался только на «Вы».

Лев Миронович не был совершенством. Ему были присущи некоторые особенности, недостатки, которые у благородных людей часто бывают продолжением достоинств. Он был очень отзывчив, чистосердечен. Не выносил лести. В нем была та истинная интеллигентность, которая просто не предполагает «камней за пазухой», мелких, недостойных мыслей. И в других людях он стремился видеть в первую очередь их добрые качества.

Он не терпел несправедливости. Особенно если это касалось дел на Общее Благо. Именно оно было главным мерилом во всех его делах и взаимоотношениях. Казалось, его несла вперед какая-то главная мысль, главная тема его жизни, если хотите – миссия. И ради нее он не жалел ни сил, ни времени, ни здоровья. Если дело касалось защиты Добра, Высоких Имен, Учения Живой Этики, тут он был непримирим. Но это не было фанатизмом, как бывает у догматов веры. Это было вызвано необходимостью и целесообразностью, которая иногда заставляла поступать очень строго и жестко по отношению к обывательской позиции друзей и коллег. Некоторые из его поступков многим непонятны могут быть сейчас, но они станут понятны гораздо позже. Там, где начинается Общее Благо, должны кончаться заигрывания самости, трусость, ложь и лицемерие. В этом Лев Миронович сам всегда был примером, себе он не прощал слабостей и всю жизнь с ними боролся.

Для меня он навсегда останется «Фламмарионом[3]», высоко несущим факел знания, освещая дорогу другим. Он обладал космическим мышлением, объединяющим в себе научное и метанаучное знание. Он делал все возможное, чтобы наука стала одухотворенной. В этом ее качестве Лев Миронович видел огромные возможности для будущих исследований Космоса и всего Мироздания.